Джазовая бацилла
Кирилл Мошков рассказал, как известное музыкальное направление распространилось по всей России
Вчера в книжном клубе «Петровский» в рамках фестиваля «Джазовая провинция» состоялась лекция главного редактора журнала «Джаз.Ру» Кирилла Мошкова под названием «Джаз в России. 90 лет истории». В уютном помещении книжного клуба собралось не так много любителей этого направления музыки – всего с десяток человек. Не беда, заметил Кирилл Мошков, в США на такой же лекции народу было еще меньше. И начал рассказ.
«Жирафовидный истукан»
– Ровно 90 лет назад в Москве прошел первый джазовый концерт: 1 октября 1922 года в зале Государственного театрального института выступил эксцентрический оркестр страны «Jazz Band» Валентина Парнаха. Это и считается началом отсчета джазовой эры в России.
– Наша страна не называлась бы Россией, если бы играть джаз в ней начали профессионалы, — заявил лектор. – Валентин Парнах, руководитель этого коллектива, не был музыкантом, он был, прежде всего, поэтом и переводчиком.
Как рассказал Кирилл Мошков, Парнах почти семь лет путешествовал по Западной Европе, изучал в архивах рукописи поэтов, писавших на языке «ладино»*. А вторым его увлечением, и наверно, главной страстью жизни был эксцентрический танец. Сейчас это назвали бы пластической импровизацией.
– Самый его известный танец, с которым он регулярно выступал в Москве, назывался «Жирафовидный истукан»: он падал, катался по полу, махал ногами, делал какие-то рваные механические движения.
Играть он, конечно же, ни на чем не умел. В ансамбле Валентин Парнах играл на трещотке. Зато из Парижа он как-то привез целый чемодан музыкальных инструментов. Вот тут советские музыканты проявили свой менталитет. Самая большая проблема возникла с барабаном: джазмены не знали, как его собирать и даже не представляли, что на всем этом должен играть один человек. Поэтому басовый барабан, управляемый педалью, оркестранты приделали к контрабасу – ведь контрабасист все равно ногой топает, когда играет.
По словам Кирилла Мошкова, музыканты просто имитировали музыку, которую слышали на пластинках, ничего выдающегося они не сделали, да и не могли. Самое главное, что придумал Парнах – это русское написание слова джаз, он хотел максимально близко сохранить английское звучание этого слова и оставить такое же количество слов, как и в оригинале. Русские эмигрантские газеты не приняли это написание и вплоть до 50-х годов писали «джасс».
«Уставший» король
Вскоре в России начинают выступать настоящие американские джазовые музыканты.
— Первый ансамбль «Jazz King» выступил в 1926 году. Они несколько недель гастролировали по Советскому Союзу, дали по 12 концертов в Москве, Харькове, Одессе и Киеве. Затем они поехали в Западную Европу, а вот одному музыканту пришлось продлить визу еще на месяц, после слишком близкого знакомства с русской водкой, — рассказал Кирилл Мошков.
Гастроли американцев, можно сказать, «дали толчок» советскому джазу. Уже в 1928 году были сделаны первые записи. Исполнителями стали музыканты ансамбля «AMA-jazz». Его руководителем являлся Александр Цфасман. Вся его деятельность до 50 лет была посвящена исключительно джазу, причем прошел он эту школу с самых низов – с ресторанов.
— Однажды к Цфасману пришел наниматься музыкант. Руководитель ансамбля спросил его: «В ресторане играли?». Тот сказал, нет, ну что вы. На что Цфасман ответил: «А зря», — рассказал Кирилл Мошков.
До Цфасмана в СССР не было своей школы импровизации, он, по сути, стал первым. Однако и его импровизация была тщательно подготовлена. Произведения на концертах исполнялись по нотам.
В 1956 году, когда Цфасману исполнилось 50, и он первым из музыкантов своего направления удостоился авторского вечера в Колонном зале Дома союзов в Москве. Люди знающие говорят, что после этого он потерял интерес к музыке. Все больше проводил время на даче, все меньше играл и сочинял.
«Косячок» Луи Армстронга
Кстати, стоит отметить, что очень долго в СССР не было людей, которые могли играть настоящий джаз. Такие люди появились после приезда в Россию Адольфа Рознера, известного нам под псевдонимом Эдди Рознер. Еще во время его жизни в Германии, на своей родине, он был участником одного из самых популярных немецких джазовых коллективов. Затем, по воле судьбы, он стал жить и выступать в СССР. Долгое время он вместе с оркестром работал на пароходах атлантической линии и регулярно бывал в Нью-Йорке. Пока корабль отстаивался, музыканты шли в клубы и слушали там настоящий джаз.
— Более того, Эдди Рознер играл с Луи Армстронгом, который был удивлен игрой Эдди до такой степени, что даже дал ему покурить свой косячок, — уточнил Киирилл Мошков.
Еще один выдающийся музыкант, который продвинул вперед советский джаз — Герман Лукьянов.
В 50-е года он был чуть ли не единственным джазменом, имевшим качественное профильное образование. Большинство же других были, как это ни странно, инженерами по образованию.
— Джазовая бацилла жалила их в институтских кружках самодеятельности, — рассказал Кирилл Мошков.
Герман Лукьянов стал первым, кто пытался соединить новые техники с тем, что до него делали другие.
— Он всю жизнь играет с музыкантами младше себя, в нынешнем составе его коллектива самому старшему музыканту 36 лет, хотя самому Лукьянову 76, — уточнил Кирилл Мошков.
Одним из самых выдающихся его достижений стал «блюз на одной ноте».
— Когда музыканты импровизируют, разумеется, ноты добавляются, — уточнил лектор. – Но сама тема излагается на одной.
В этом блюзе ему хотелось показать этническую модель православной молитвы. Естественно, он назвал произведение «Молитвой». Но когда принес ее руководству, ему сказали: «Какая может быть молитва?». Лукьянов понял, что обсуждать это бесполезно и назвал пьесу «Бесполезный разговор».
От «Ледникового периода» до наших дней
Но не только выдающимися именами запомнился советский джаз. Были и кризисы. Например, с 34-го по 38-й год записи советского джаза практически не делались. Это было время, когда между двумя главными газетами «Правда» и «Известия», развернулась борьба о том, что же такое джаз. Разумеется, за каждой позицией стояли люди из руководства партии, и было непонятно, что же станет с новым музыкальным направлением.
А вот в 1948 году, с началом Холодной войны, наступил Большой Ледниковый Период и для джаза.
— Все, что было связано с влиянием американской культуры, оказалось под запретом, даже само слово джаз, — рассказал Кирилл Мошков.
Единственный коллектив, который продолжил свою работу, это Государственный джазовый оркестр РСФСР под руководством Леонида Утесова. Изменилось в оркестре только название. Теперь он тал называться Государственный эстрадный оркестр РСФСР. Также на первый план выдвинули группу скрипачей, которых в джазе быть и не должно.
Коллектив удостоился такой чести только из-за Леонида Утесова. Он вошел в милость руководства еще после того, как исполнил главную роль в фильме «Веселые ребята». Тогда кинокартина понравилась не только широкой публике, но и самому главному зрителю – Иосифу Сталину.
Но вернемся к Ледниковому периоду. На верхах решили, что музыка должна иметь только национальные корни, кроме того, она должна петься. Все остальное непонятно и ненужно народу. В театрах исполнялись только русские оперы, музыканты играли только традиционную музыку, а джаз попал под запрет.
Многие музыканты пересидели этот период в ресторанах и маленьких оркестриках. А 1957 год стал новой вехой в истории джаза, а многие говорят, что именно это время и есть — настоящее начало Джаза.
На такой ноте Кирилл Мошков закончил лекцию, заявив напоследок, что природа джаза как искусства такова, что только часть его эстетической значимости составляют прошлые достижения. Конечно, это стоит принять во внимание, но джаз – это искусство импровизации, в нем нет эталонного исполнения, как нет понятия оригинала и версии. Любое исполнение – это оригинал, любой концерт — наглядное творчество, существующее здесь и сейчас, только один раз.
* Язык ладино (иначе известный как сефардский или иудео-испанский) — разговорный и письменный язык евреев испанского происхождения.
Портал GeosИнформ
Автор Анна Кумицкая
Постоянная ссылка