«Happy» new jazz

Воронежский коллектив «Happy 55» получает положительные отзывы критиков и неоднозначную реакцию публики: кто-то восторженно аплодирует, а кто-то просит покинуть сцену. В первый день «Джазовой Провинции» за пару часов до выступления нам удалось поговорить с пианистом и композитором группы Ярославом Борисовым. Его товарищи настраивали звук, в соседней комнате играл саксофон, мимо периодически проходила, распеваясь, Майя Асусена — а Ярослав тем временем рассказывал нам, почему такая реакция у зрителей, стоит ли учиться джазу и нужно ли надевать смокинг на рок-концерт.

Ярослав, вы уже во второй раз на «Джазовой провинции». Как попали на фестиваль, и что изменилось с прошлого выступления?

Ярослав: Впервые мы выступали на фестивале в 2007 г. Нас пригласили — музыкальные круги узкие, все мало-мальски друг друга знают. Мы к тому моменту уже оформились как группа, имели опыт выступления на фестивалях. А когда познакомились с организатором «Провинции» Александром Лукиновым — он включил нас в программу. Конечно, за 5 лет наша музыка изменилась: и наш подход к ней, и исполнительское мастерство, и композиторское. Что касается первого выступления — я его даже на видео сейчас смотрю — оно впечатляет меня только фрагментами. На тот момент у нас технически не очень получилось реализовать собственные идеи. Все было сыро.

Раз уж затронули фестивали. Вы уже участвовали и в «Усадьба Джаз», и в Jazz Bez, и в «Музэнерго». «Джазовая провинция» как-то выделяется среди других фестивалей?

Ярослав: У нее своя определенная атмосфера. На других фестивалях не так — как когда в другой город приезжаешь — вроде те же самые люди, на том же языке разговаривают, а что-то внутри по-другому. Атмосфера «Провинции» нам близка — это как беседа друзей за общим столом – ведь это наш родной город.

Волнительно выступать на одной сцене с такими авторитетными и известными джазменами, как Эрни Уоттс, Игорь Бутман?

Ярослав: Мы не новички на сценах фестивалей, поэтому концентрируемся на своем выступлении и не думаем: кто выступает перед нами, а кто после. Имеет значение только наше собственное исполнение. Есть много музыкантов, которых я уважаю, но это никакого отношения не имеет к тому, как я себя чувствую на одной сцене с ними. Волнения нет, может быть, только удовольствие от их общества. В Черкассах нам довелось выступать на одной сцене с потрясающим джазовым гитаристом — Алексеем Кузнецовым. Его игра произвела на меня огромное впечатление — своей непринужденностью и свободой. Я впервые услышал от музыканта советской закалки настолько чистую джазовую музыку – именно такую, какой она должна быть в контексте свободной импровизации. Он абсолютно расслабленно пользовался своими техническими наработками. Я никогда не был под особым впечатлением от традиционных форм джаза: бибопа, хард-бопа, блюза — но вот его выступление слушал с большим удовольствием. И с такими людьми выступать на одной сцене приятно. Приятно знакомиться ними, узнавать их человеческие качества, видеть, что их отношение к тебе максимально открытое и теплое. Это самое главное, потому что в плане музыки мы очень разные. И наша музыка очень сильно отличается от того, что играет Кузнецов.

Чем именно отличается? Можно ли как-то определить ваш стиль в нескольких словах?

Ярослав: Мне кажется, пора отходить от определений. Я сам не могу отнести наше творчество к определенному стилю. Наша музыка рождается безвекторной по своей внутренней направленности. Мы не пытаемся повторить за кем-то или применить какой-то известный композиционный прием, мы всегда стараемся пользоваться чем-то неожиданным для нас самих — делать открытие. Это сюрреализм — сюрреалистические образы всегда неясны, они безассациативны. Это поток свободного сознания.

Слушатели легко воспринимают вашу музыку?

Ярослав: Тяжело, кто-то вообще не слышит ее. Если говорить о теоретических основах, например: существуют тоника, доминанта и субдоминанта — это базовые гармонические функции, простейшие особенности отношения аккордов между собой.Ими пользуются все, потому что эти звукосочетания признаны самыми удобоваримыми и человек легко их воспринимает. Редко кто может абстрагироваться от этого устоявшегося звучания и услышать совершенно отдельную звуковую мысль, при этом не сравнивая ее с тем, что слышал раньше. Мы не ориентируемся на такие удобные и привычные гармонические созвучия – отсюда и неоднозначная реакция у слушателей. Кто-то такое «вольнодумство» расценивает как покушение на святыню, а для кого-то это, наоборот, откровение. У меня от таких гармоний появляются мурашки – так происходит всякий раз, когда касаешься чего-то прекрасного, но необъяснимого.

Несмотря на то, что о вашем творчестве положительно отзывались журнал «Джаз.Ру» и многие известные джазмены, на одной «Провинции» зал разделился на 2 части: кто-то восторженно аплодировал, а кто-то чуть ли не кричал «Уходите со сцены».

Ярослав: Это как раз и было наше первое выступление. Отзывы были совершенно разные. Критики отмечали «рост группы», а публика… Кто-то плевался и говорил, что это вообще не музыка. Кто-то воздерживался от комментариев — потому что нечего сказать. Но полярные отзывы — это хорошо, значит, нет равнодушия. Я вообще не люблю гладкие реакции и тупые углы.

Вы уже были и квартетом, и квинтетом. Сейчас – трио. Почему так часто меняется состав группы?

Ярослав: Состав меняется, потому что джаз — это сфера, которая не приносит дохода. А люди, к моему сожалению, в большинстве руководствуются примитивными интересами: физический комфорт и еда. Они, выбирая нормальную сытую жизнь, не могут позволить себе тратить много времени на музыку — а она требует большого объема репетиций, духовного и умственного труда. Но я думаю, что состав не изменится в ближайшее время: наше трио — уже единое целое. Мы очень хорошо друг друга понимаем, нам близки идеи друг друга. Это крайне важно, ведь творчество всегда эгоистично — человек, который предлагает идею, рассчитывает, что ее примут безоговорочно. Он часто не осознает, что в нее можно внести изменения и тем самым улучшить. Мы научились друг друга слушать и обсуждать художественные решения.

В Воронеже проблема с обучением джазу – только в этом году открылось эстрадно-джазовое отделение в музыкальном колледже. Где учились джазу вы?

Ярослав: Я никогда нигде не учился джазу, никогда ничьих партий не играл. Это налагает рамки. Например, джазовый альбом можно прослушать на одной волне, с одним ощущением — весь альбом выдержан в одном духе, звуке. У нас же каждая композиция решена в своем музыкальном ключе, каждая — особенная. Учиться у кого-то не вижу смысла, хотя у меня есть свои кумиры.

Кто, например?

Ярослав: Меня конечно больше всего впечатляет академическая музыка: Прокофьев, Стравинский, Бела Барток, Дебюсси, Бетховен, Генрих фон Бибер – перечислять можно долго. Джаз как направление всегда похож сам на себя. Слушая джазовую композицию, очень сложно определить, кто именно в данный момент играет. Академическая музыка не такая — у каждого композитора свой собственный язык. Еще меня вдохновляет рок: King Crimson, Can, The Smiths, Pixies, Killing Joke. Сейчас все считают знаменитые песенные циклы Шуберта высокой интеллектуальной музыкой, но ведь в свое время они были поп-музыкой. И современный рок (если брать «умные» группы) в разнообразии музыки, идей ничем не уступает Шуберту.А часто в творчестве рок групп можно найти больше интересного, чем у некоторых академистов или джазменов.

То есть, возможно, в будущем мы будем ходить на рок-концерты в вечерних платьях и смокингах?

Ярослав: Не исключено, что когда-нибудь рок-музыка станет элитарной. Поэтому нужно воспринимать и анализировать весь музыкальный поток.

Сколько альбомов вы уже успели записать?

Ярослав: Альбомов много, но они в основном не студийные, а концертные. В 2008 г. вышел альбом «Счастливыйтемносиний» — вот он студийный. На этом с записью пока затишье. Надеюсь, в 2013 г. мы запишем тот материал, который уже успел накопиться.

Где можно услышать вашу музыку вне «Джазовой провинции»?

Ярослав: Только на сольных концертах. Правда, в Воронеже особо негде выступать, да и формат у нас сложный. Открылся книжный клуб «Петровский», я надеюсь, там скоро появится полноценная концертная площадка – было бы здорово выступить там. В мае мы отыграли новую программу в ДК Железнодорожников. Концерт удался — зрителям, да и нам самим все понравилось. А так мы периодически ездим выступать в Москву, Санкт-Петербург, на Украину.

Ярослав, объясните название группы. Почему «Happy» еще понятно. А почему «55»?

Ярослав: Ну ладно, расскажу эту историю – хотя, надо было бы придумать несколько легенд (улыбается). Сначала мы назывались просто «55», потому что у нашего гитариста Игоря Тиванова (сейчас его нет в составе группы – прим. ред.) была школьная сумка, с которой он ходил на репетиции, — и на ней были нарисованы две пятерки. Мы долго мучились с названием, а потом посмотрели на эту сумку и решили – а почему бы и нет. Позже на волне увлечения английской музыкой добавили слово «Happy». Тогда это соответствовало нашему с Сашей (барабанщик Александр Битюцких – прим. ред.) внутреннему состоянию: группа распадалась, но мы вдруг поняли, что можем сделать все вдвоем. Сейчас моя англомания схлынула, я бы не прочь переименоваться в какое-нибудь русское название, но, наверное, уже поздно что-то менять.

Вот так: гитарист ушел – а «55» осталось. Англомании больше нет – а «Happy» есть. А «Другое дело» вам зачем?

Ярослав: Это отдельный проект. Помимо участников «Happy 55» (Ярослав Борисов, Александр Битюцких, Геннадий Чухлов – прим. ред.) в нем еще и бас-гитарист Роман Сорокин. Мы всегда играли только инструментальную музыку, а в 2006 г. я начал писать песни. Сначала мы их исполняли в «Happy 55», но потом поняли, что не нужно все смешивать, и выделили для песен отдельный проект. Музыка, которую мы создаем в группе «Другое дело», более доступная, но не менее интересная.

Портал pulseparty.ru

Постоянная ссылка