Валторна, альпийский рог, флюгельгорн и другие духовые инструменты.
Джазовый музыкант.

Выпускник Государственного музыкально-педагогического института им. Гнесиных (ныне Российская академия музыки им. Гнесиных) 1981 г. Еще в студенческие годы, в 1978 г., поступил на работу в оркестр Большого театра, где проработал до 1985 в составе духового квинтета Большого театра (Bolshoy Brass Quintet). В 1985-89 работал в оркестре Московской филармонии и в Московском квартете валторн (Moscow Horn Quartet).




В 1976-78 параллельно с занятиями в Гнесинском институте учился в Московской экспериментальной студии музыкальной импровизации (ныне — Московский
импровизационный колледж). Первый серьезный джазовый опыт — дуэт с басистом Михаилом Каретниковым в 1984-86 гг. В 1985 вошел в первый состав «Три
О» вместе с Сергеем Летовым (саксофоны, флейты) и Аркадием Кириченко (туба, вокал), где играл до 1989.

С 1988 года Аркадий Шилклопер работает в дуэте с пианистом Михаилом Альпериным. Альбом дуэта «Wave Of Sorrow», выпущенный в 1989 г. фирмой ECM, становится первым ЕСМовским альбомом в российской джазовой дискографии. Позднее Шилклопер участвует в записи еще двух альбомов норвежского квинтета Миши Альперина для ЕСМ: «North Story» (1997) и «First Impression» (1999).

Аркадий Шилклопер: «Мы встретились (самый конец 80-х) с Мишей Альпериным, музыкантом, по своим эстетическим устремлениям вписывающимся в концепцию планетарной музыки, планетарного звучания. Михаил берется за самые невероятные проекты, материализует самые эфемерные идеи, заряжая своей кипучей энергией разноплеменные и, казалось бы, полярные по своей эстетике группы музыкантов, где, скажем, играют вместе тувинский ансамбль Хуун-Хуур-Ту, болгарский хор Ангелите, лапландская чародейка йорк-пения Мари Бойне, сам Альперин (ф-но, мелодика) и русский самородок — певец, фольклорист, исполнитель на русских народных инструментах Сергей Старостин.  1989 год. Мы с Мишей получили предложение записаться на одной из самых престижных фирм грамзаписи в мире, издающей самые-самые джаз-изыски, в основном нордического характера, ЕСМ. И хотя фирма эта германская, ее можно с таким же правом отнести к Норвегии, благо любимая студия основателя — продюсера ЕСМ Манфреда Эйхера находится в Осло, да и вообще огромное число норвежских джазменов попросту вышли из ЕСМ. Добиться возможности «выйти» на ЕСМ сложно, если не невозможно: артистическая планка невероятно высока. Поэтому для нас это было редким счастьем. Более того, приятно сознавать, что труд наш не пропал даром, и диск 1990 года «Волна печали» по сей день продается по всему миру, стоит в каталоге, и продано уже 6,5 тысяч копий. Конечно, здесь не могли не помочь наши с Мишей появления на норвежских фестивалях «Vossa Jazz» и «Моlde», да и на других европейских фестивалях. Из-за непроизносимости наших фамилий нас, тогда еще советских, окрестили АЛЬПШИХОПЕР, т.е. по-норвежски «альпийские лыжники». Теперь мы уже несколько лет играем трио. К нам присоединился Старостин, и наше трио называется МАТ (Moscow Art Trio).»

В 1990 году к ним присоединился энтузиаст русского аутентичного фольклора Сергей Старостин (вокал, кларнет, этнические
инструменты), и этот этно-джазовый ансамбль получил название «Moscow Art Trio». Трио регулярно гастролирует и сегодня является, пожалуй, одним из самых интересных, оригинальных и известных этно-джазовых коллективов из России.
Альбомы Moscow Art Trio выходят на российской фирме Boheme Music и на немецкой Jaro.
Некоторые западные рецензенты с юмором называют Московское артистическое трио «великолепной Рашн Тройка», усматривая, видимо, что-то гоголевское, иррациональное, традиционное, а может, подразумевая непредсказуемую красоту русской души, раскрывающейся в звуках. Им знать. Но, право, отточенный артистизм, исполнительский лоск, чувство формы соседствуют в игре трио с сиюминутностью, спонтанностью, телепатичностью. А небывалая эрудированность и бездонная глубина музыкальной культуры рефлексирует тонким юмором. Бывает, что импровизаторы (они же композиторы), паря в заоблачных высях (баховские ли, гайдновские ли реминисценции), пускаются в разухабистую атмосферу сермяжной деревенской пляски (так зримо являемую нам танцем притопом Старостина, всю свою жизнь отдавшего русскому фольклору). Аудитория заворожена этим полетом наяву, будь то Елец или Токио, — все это МАТ, уникальная лаборатория искусств, не только музыкальных, но и театральных.

Аркадий Шилклопер: «Главное — ощутить корневую связь с теми элементами в музыке, которые тебе близки, вовремя их распознать. Хоть я и играю на разных горнах, валторна — моя госпожа. Когда я думаю о месте фольклора в моем творчестве, меня вдохновляют близость интонаций, мелодических оборотов, колористичности, скажем таких далеких друг от друга уголков, как Молдавия и Лапландия. Люди по национальности разные, разные языки, а интонации музыкально похожи. Когда я думаю о каких-то технических аспектах музыки, для меня самое важное — образ, дух того произведения, а не структура. Если я буду морально готов написать пьесу для 22 туб, я напишу. Но для этого надо дозреть художественно, концептуально. Бывает и так, что импульсы поступают откуда-то со стороны, вот создание «Хорнологии» мне подсказала электроника, выведшая меня на художественную идею… »

Слушайте Шилклопера, он вам расскажет о том, что вы чувствуете.

«Москоу, Айдахо. — Долог путь из Москвы в Москоу, но для Аркадия Шилклопера дело того стоило. Советский виртуоз валторны был одним из четырех джазменов из Советского Союза, которые приехали сюда на прошлой неделе, чтобы принять участие в 23-м ежегодном джазовом фестиваля университета штата Айдахо в городе-тезке их столицы. Тридцатитрехлетний Шилклопер, посетивший Соединенные Штаты в первый
раз, стал художественной сенсациекй четырехдневного фестиваля».
Леонард Фэзер, Los Angeles Times, 26.11.90

«Паго Либре» — постоянно действующий ансамбль, квартет, играющий ансамблевый джаз с сильной композицией и тесным взаимпопониманием участников. И тем не менее трудно не выделить особо вклад Шилклопера. Он — безусловно великий джазовый исполнитель, работающий в полном спектре стилей — от свободного музицирования до бибопа, и все это — на валторне. Вероятно, он лучший джазовый исполнитель всех времен на этом инструменте, и одно его участие делает диск достойным той цены, по которой его продают».
Ричард Кокрэйн, London 1999

«Шилклопер и его басист свинговали как никто. Он играет, как пулемет, и отправляется в такие выси, в которые ни один валторнист не заберется без карты, ремня
безопасности, шлема, авиационной поддержки и письма от мамочки. Все это он проделывает с невероятной простотой и музыкальностью. Я думаю, никто никогда не говорил ему, что «играть джаз на валторне трудно и вообще звучит неестественно», а может, по-русски так и не скажешь. Я загонял бы по верблюду на каждую милю, чтобы только услышать этого парня».
Джеффри Агрелл, Horncall, 1988.

«Невероятный Аркадий Шилклопер привез свою валторну из Москвы (Россия) в Москву (Айдахо). Его контроль над инструментом и поразительная легкость творчества устанавливают новый стандарт. Сам Джулиус Уоткинс, его кумир, никогда не достигал таких результатов».
Леонард Фэзер, Los Angeles Times, 1994

«В отличие от других европейских ансамблей Moscow Art Trio не пытается звучать по-постмодернистски, а звучит так. Поэтому то, что они играют, выглядит и
звучит одновременно по-современному и вне всякого времени…Пора заявить — это ансамбль, который составит честь программе любого фестиваля».
The Independent (Лондон), 1997

По материалам портала «Джаз.ру»
;